Сумерки

2015





Вон, уже видно.

Песок под ногами звучал мелко, пусто, как будто ему чего-то недоставало. Набивался в ботинки. Кима поднял глаза.

Второй шел рядом, близко, чуть впереди. Никуда не показывал. Кима видел, о чём он – мало что ещё было видеть. Тёмный контур чуть выше всего остального. Дом, плоский, на одного. Второй плюнул в песок.

Значит так. Я постучусь. Ты стань сбоку. Будь готов. Дай ему открыть дверь. Только тихо. Тебя не видно будет. Бритва на тебе?

Ну да.

Вот. Если выйдет - значит бери его сзади. Если нет - толкну его внутрь, а ты следом. Понял?

А если дверь успеет закрыть?

А ты готовься схватить дверь, если что.

Кима представил себе как становится, ждёт, задерживает, нет, не задерживает дыхание, зачем.

Песок в ботинках.

Дом приближался. Дверь с их стороны. Вроде без окон. Слева и справа лощины, вокруг только песок. Если на двери нет глазка, их неоткуда увидеть.

Они замедлили шаг и пошли тише. Каждый смотрел на дверь. Прислушивался. Оказавшись совсем близко, Кима стал сбоку от двери, вытер ладони об куртку.

Небо уже начинало темнеть. Кима попробовал понять, сколько у них ещё времени. Посмотрел в сторону, откуда они пришли. Две строчки следов.

Кима попытался что-то вспомнить. Они шли по насыпи, наверное... трудно сказать. Песок, песок. А до этого?

Второй поднял руку и постучал. Кима всё-таки задержал дыхание.

Изнутри ничего не было слышно. Второй постучал еще раз. Дверь как будто бы толстая - плотное дерево? Ручка верёвчатая. Второй осторожно потянул на себя. Не заперто.

Они вошли внутрь. Тихо. Окна с другой стороны закрыты. Темно, стол. Ящики в самом углу. Перегородка. Второй помотал головой.

Так.

Второй быстро обежал помещение, заглянул в углы, остановился, прислушался, вышел обратно, вернулся.

Выйди, глянь, есть ли еще следы, кроме наших.

Кима вышел, осмотрелся вокруг. Небо продолжало темнеть. Ветра не было. Он осмотрел песок, обошел вокруг дома, проверил песок под окнами. Став на небольшую кучу щебня с другой стороны дома, заглянул на крышу. Снова взглянул на песок вокруг. Подошел к краю лощины, посмотрел вниз. С другой стороны. Никого. Становилось прохладно. Присев на щебень, Кима снял ботинки, вытряхнул песок, надел ботинки обратно. Вернулся.

Второго внутри уже не было. Раскиданные тетради. Кима вышел обратно наружу, обошел вокруг дома. Ещё раз. Обошел с другой стороны, заглянул внутрь. Второго не было.

Кима вышел, стал у двери. Пальцы в ботинках уже начали мёрзнуть. Внутрь идти не хотелось.

Тихо.

Только что у него был какой-то вопрос. Прямо перед тем, как они вошли. Чёрт его знает.

Пальцы вцепились в косяк. Совсем ничего не слышно.

Движение?

Кима прищурился, насколько смог. Совсем далеко, за лощиной, как будто двигалась точка. Силуэт, не очень высокий. Совсем с другой стороны. За лощиной ещё — если бежать — Кима щурился, всё время теряя точку из виду — не добежать, нет. Не сразу. Не второй, второй вряд ли успел бы так далеко уйти.

Кима подошел ближе к лощине. Спуститься? Пока поднимется с той стороны, уже потеряет силуэт из виду. Слишком темно.

Кима попробовал крикнуть. Махнул руками. Крикнул еще раз. Силуэт как будто бы двигался, но в сторону, не к нему. Куда, откуда — не разглядеть. Если не следить за ним всё время, он пропадал, и его приходилось искать снова.

Кима огляделся по сторонам. Дом, силуэт, лощина – больше ничего. Начал торопливо спускаться вниз. Холодный песок разъезжался под ногами, зарывал ступни по щиколотку. Внизу было холоднее. Воздух.

Сбежав вниз, Кима с разбегу начал взбираться на другую сторону. Проседал. Пробовал снова. Сбоку склон был чуть более пологим, и Кима попробовал его. Было легче. Вторую половину подъёма пришлось ползти. Песок приставал к пальцам, затекал в рукав.

Поднявшись наверх, Кима стал на ноги, попытался найти силуэт. Уже почти совсем стемнело. Никого не было видно — нижняя часть горизонта сливалась с песком. Он обернулся. Дома тоже уже не было видно.

Кима крикнул. Еще раз. Ничего. Кима не знал, в какую сторону кричать, развернулся, крикнул ещё. Ещё. Совсем ничего. Нужно было куда-то двигаться.

Противоположный край лощины почти исчез из виду, и Кима начал спускаться обратно, чтобы вернуться и попробовать найти дом. Чуть не подвернул ногу. Не сразу нашел подъём с другой стороны. Взбираясь, зарывался пальцами в холодный песок, который почти не видел. Руки окоченели. Рукавиц не было. Кима полз наверх почти на локтях. Подъём никак не заканчивался.

Потом песок как будто бы выровнялся. Кима встал. Дома не было видно. Он вытянул вперёд руку. Совсем ничего. Попробовал пройти немного. Вроде бы туда, вроде бы. Ступал осторожно, высоко поднимая колено, время от времени останавливаясь, прислушиваясь. Совсем ничего.

Было страшно кричать снова. Нужно было найти дом.

Песок не заканчивался. Глаза по инерции обшаривали темноту. Пальцы на вытянутой руке почти онемели. Песок не заканчивался. Если даже дом был в этом направлении, он уже прошел мимо.

Кима сел на песок, подобрал ноги. Тихо. Зачем-то ощупью попробовал найти бритву, но, видимо, потерял её. Он чувствовал, как будто забыл попробовать что-то вспомнить, и не знал, что.

Песок, набившийся в ботинки, собрался с одной стороны.

Должен был быть и другой выход. Должно быть и как-то еще.

Затем он услышал шаги. Совсем близко.

.